Ketlerov Publisher

Костёр горел ровно. Странный костер. Обычно огонь желтый или ярко-оранжевый, а тут синий. В темноте раздался шорох. Сидящий около костра повернул голову, узнал: - А, это ты…не спится, Аникин? - Не спится, товарищ старшина. А я вот огонь увидел, решил поинтересоваться. А как вам удалось костер разжечь? - Сам не знаю…сидел, думал, вспоминал, как мы мальчишками делали костер после рыбалки и жарили на нем рыбешку…и вот…как-то само взяло и получилось. Ребята спят? - Да, спят. - А ты чего колобродишь? - Да устал уже спать. Сколько можно. Год за годом, год за годом…товарищ старшина, когда уже нас земля отпустит? Старшина пожал плечами: - Не знаю…может быть, кто-то еще приедет и будет отпевать… - Хорошо бы! После священника многие из наших ребят ушли туда, наверх… Солдат поднял голову, посмотрел на низкое и темное небо. Задумчиво произнес: - Декабрь. Скоро Новый год. А у нас в это время уже снег лежал. Сугробы выше крыши. А здесь подо Ржевом в этом году погода сломалась. Тепло почему-то. - Ты же из Сибири? - Да, оттуда. Вы же помните последнее пополнение. Все мы были оттуда. Солдат присел возле огня, протянул руки к пламени. Синие языки обвили руки. - Не горячо, - удивился солдат, - какой-то огонь ненастоящий, да? - У нас здесь все такое… - Да-а…сказали бы мне, что буду вот так, через семьдесят с лишним лет после того осколка…как привидение… - Мы души, Аникин. Погибшие семьдесят с лишним лет назад. И продолжаем маяться на этой земле. Ты прав, священника бы нам хорошего! Помнишь, того, последнего? - Это который вышел на поле, стал читать молитвы, а потом чего-то испугался и убежал? - Его…струсил чего-то. А может, кого-то из наших увидел, чью-то душу. Они же, священники, иногда могут нас видеть. Аникин кивнул, вспомнил: - Как наша бабушка из соседней деревни, помните… Однажды мимо этого поля шла женщина к своей знакомой в другую деревню. Остановилась на краю, повернулась, широко перекрестилась: - Упокой их души, наших солдатиков… И испугалась, замерла – увидела, что со стороны леса к ней направляется прозрачная фигура. Военный, вроде? Начала креститься быстрее. Но стояла на месте. Фигура приблизилась. Точно, военный. Он остановился шагах в десяти и сказал: - Не бойтесь. Пожалуйста. - А я и не боюсь! – ответила женщина, хотя струсила знатно. Нет, она хотела убежать еще раньше, когда только увидела эту прозрачную фигуру, но ноги не пустили. Прямо онемели. - Вы же меня видите? – спросил военный. - Вижу. Правда, не совсем, вы как из тумана сделаны. - Очень хорошо. Повезло. А то нас никто не видит. Уж сколько сюда народу приходило – никто не увидел. - У меня дед священником был… - А-а…может из-за этого. Уже не боитесь? - Уже нет. Отошло. Но сначала жуть как испугалась! - Понятно. Разрешите представиться – старшина Заряднов. - Мария Степановна. Военный показал рукой в сторону большого поля: - Мне бы помочь немного… - А что надо, сынок? - Вы же православная? Я заметил, как вы крестились… - Конечно! Я же русская. - Отпеть надо моих бойцов. Они тут все полегли. Женщина кивнула и быстро проговорила: - У меня в избе есть молитвослов. В красном углу стоит. На полочке. Лицо старшины разгладилось от напряжения, он кивнул: - Спасибо, если возьметесь. Надо упокоить души. А этого еще не сделано. Был давно один священник, начал читать молитвы, но через полчаса чего-то испугался, убежал с поля, уехал. Так что наши души, пока не отпеты, еще здесь остаются. Военный помолчал, оглядел большое поле, а потом предупредил: - Только нас здесь много. - И сколько? - По списочному составу, который я видел за сутки перед тем боем, здесь стояло два полка с приданной артиллерией и другими подразделениями. Это больше десяти тысяч человек. - И что, все здесь? - Да. Все. Солдаты, старшины, командиры. Ну так что скажете? Женщина помолчала, что-то прикидывая в уме. Потом сказала: - Мне надо время, чтобы написать каждому разрешительную молитву. - Так положено? - Именно так. А после прочтения молитвы листок вкладывается в правую руку усопшего. … И если бы кто-то проходил мимо в тот день и в последующие дни, недели и месяцы, то увидел бы, как у края широкого поля стоит женщина и читает молитву: - Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего Игнатия Ивановича Трофимова... Изо дня в день. Из недели в неделю. Из месяца в месяц. Прошло лето. Пожелтела осень. Слетела листва и землю накрыл снег. А Мария Степановна все читала и читала на краю большого заснеженного поля: - Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего Володимера Петровича Сорокина... Мелькали дни. Менялись имена и фамилии в молитвах. Проходили времена года. Прозрачные фигуры поднимались с травы, вытягивали руки, медленно воспаряли вверх и растворялись в облаках. В правой руке каждого трепетал листок с разрешительной молитвой, написанной женским почерком. Нельзя без этого лететь к Богу. А однажды Мария Степановна не пришла. Старшина послал к ее дому бойца узнать в чем дело. Тот вернулся сумрачный, только вздохнул: - Умерла наша Мария Степановна. Что-то с сердцем. И никто из односельчан не заметил, просто не мог видеть, как подвода с телом женщины медленно катилась мимо строя прозрачных фигур солдат и командиров, еще ею не отпетых. … Костер горел и не догорал, хотя новых веточек старшина не подбрасывал. - Машина! – прислушался солдат. Они посмотрели на дорогу. Какой-то чудак решил проехать по этой грунтовой, еще не закатанной в асфальт дороге. - Застрянет, - предположил солдат, но старшина покачал головой: - Остановится. Здесь у всех мотор перестает работать. И точно. Звук двигателя резко оборвался. Несколько секунд висела тишина, потом хлопнули двери, кто-то вышел. - Пойдем отсюда, вдруг нас увидят, испугаются… - сказал старшина. - А костер? Надо же потушить! - Сам погаснет. Это особенный костер, не понял, что ли? Около остановившегося автомобиля стояли мужчина и женщина. - Жуть какая кругом! – сказала женщина, - темнота, тишина, на небе ни звездочки…все в облаках - прямо как в страшной сказке. Мужчина согласился: - Да, страшновато…понять не могу, что случилось? Движок работал и раз – заглох. Непонятно. Машина почти новая, ей три года всего. Сотовый работает? Посмотри. Женщина достала телефон, провела пальцем по стеклу смартфона, посмотрела: - Нет. Ни одной палочки. Ни МТС не работает, ни Теле2. - С ума сойти! Мы уже тридцать километров едем, а связи все нет. Неужели здесь нет ни одной вышки? Он огляделся: - Темно. Ничего не видно. Мужчина посмотрел в сторону темного поля и заметил там какой-то огонек: - Обожди, посмотри! Там вроде бы костер! А где огонь – там и люди. Пошли, спросим, как добраться до ремонта. Через несколько минут мужчина и женщина подошли к костру. Мужчина наклонился и сказал с удивлением: - Слушай, костер какой-то непонятный! Он синим огнем горит…первый раз такое вижу. Это как…не могу точно вспомнить…как огни святого…забыл имя… Женщина тоже наклонилась, рассматривая костер, потом тихо сказала: - Огонь святого Эльма. Но тот, насколько знаю, состоит из электрических разрядов и трещит. Помнишь по телевизору показывали? А тут огонь какой-то непонятный, бесшумный…странно. Они присели и стали внимательнее смотреть на огонь. Синие огоньки на тонких сырых ветках внезапно вспыхнули и исчезли. И все это резко, как отсекло. Наступила полнейшая темнота. В этот момент где-то близко, совсем рядом, за их спинами резко крикнула какая-то ночная птица. Крик ударил по нервам, поднялся в ночь и полетел к озеру… - Твою мать! – мужчина вскочил, - я даже испугался! Прямо как в фильме ужасов! - Ага…давай-ка пойдем отсюда…на всякий случай… Они вернулись на дорогу, сели в машину. Мужчина с надеждой повернул ключ зажигания. И мотор завелся. - Отлично! – воскликнул мужчина, - поехали! Нам до федеральной трассы немного, километров тридцать. Где-то через час грунтовка закончилась и под колесами весело загудел асфальт. - Слушай, - тихо сказала женщина, - а ты не думал, что нам надо сюда вернуться? - В смысле? - Ну вернуться. Сюда. Ты же помнишь эти памятные щиты вдоль дорог. Желтые такие. И на каждом написано: здесь погибло столько-то. А здесь столько-то. А здесь деревня переходила из рук в руки семь раз. - Ну помню. Видел. Мимо проезжали. А зачем возвращаться? - Приехать и просто с ними поговорить. - С кем – с ними? С теми, кто в земле? - Да. С ними. Пройти по полю и тихо с ними поговорить. - Зачем? - Может, им станет хоть немного спокойнее…я бы как их мама с ними поговорила… - Ну ты даешь… Замолчали. Выехали на трассу. Уже веселее. До Москвы осталось четыреста километров. Женщина искоса посматривала на мужа, который о чем-то напряженно думал – он всегда сдвигал брови, когда уходил в задумчивость. Еще через пару километров мужчина медленно сказал: - Знаешь…ты, наверное, права. Надо сюда вернуться. Весной. Нет, ближе к лету, когда дороги встанут и не будет грязи. А давай! Почему нет? Будет в этом что-то такое… Он не продолжил. Замолчал. Надолго задумался. Потом сказал: - Да, ты права. Вернуться сюда надо. По первому лету. Когда будет сухо. И цветы привезти с собой. Да и вообще…надо приехать и поклониться им. Если бы не они… Женщина тихо проговорила: - Мы им свой долг отдадим …